Ноябрь 1920 года приносит в Константинополь последние волны великого исхода. Среди тысяч беженцев, выброшенных на чужие берега после падения Крыма, находится белогвардейский офицер Сергей Нератов. Он прибывает с остатками разбитой армии Врангеля, вперемешку с гражданскими, потерявшими свои дома и надежды. Для Нератова это не просто географическое перемещение, а окончательный, бесповоротный разрыв с прошлой жизнью, которая осталась по ту сторону Черного моря, в кровавом вихре революции и Гражданской войны. Он пережил полное крушение всего, что составляло суть его существования: армия, которой он служил, разгромлена и рассеяна, а самое страшное – в хаосе тех лет он потерял жену и детей, оставив в прошлом не только родину, но и смысл, и любовь. Одинокий, внутренне сломленный, он оказывается в лабиринте константинопольских улиц, среди такой же потерянной, растерянной массы людей, не знающих, что ждет их завтра. В этой атмосфере всеобщей растерянности и отчаяния судьба, против его воли, выталкивает Нератова из пучины личного горя на общественную арену. Бездомные, голодные, лишенные прав и статуса соотечественники инстинктивно ищут точку опоры, человека, который мог бы стать их голосом и защитой в этом совершенно чуждом мире. Несмотря на внутреннюю опустошенность, Нератов, в силу своего происхождения, образования и офицерского прошлого, невольно становится одной из ключевых фигур зарождающейся русской эмиграции. Его личная трагедия зеркально отражает коллективную трагедию целого народа, вырванного с корнями из родной почвы. Он принимает на себя тяжелое бремя ответственности, становясь во главе этого разрозненного сообщества изгнанников. Это не выбор карьеры или амбиций, это груз, возложенный обстоятельствами, попытка найти хоть какую-то структуру и цель в абсолютном хаосе. Его новая роль – это постоянное балансирование между необходимостью решать насущные проблемы тысяч людей, оказавшихся на дне, и собственным невыносимым грузом памяти, утрат и вопросов, на которые нет ответов. Константинополь становится для него и ему подобных не просто временным пристанищем, а символом болезненного перерождения, местом, где начинается долгая, мучительная жизнь в изгнании, полная борьбы за выживание, тоски по утраченному и поисков своего места в новом, враждебном мире.